Любимые стихи

Евгений Лебедев
Всё к лучшему!

Всё к лучшему! Хоть, этот мир - бардак.
Пуста постель, и ночь, вновь, на исходе...
Кружатся дни в унылом хороводе...
Но хорошо, что это всё, хоть так...

Могло бы быть иначе, и тогда
запутавшись в делах, долгах и смысле,
я гнал бы прочь совсем другие мысли,
мечтая - «Убежать! Но вот - куда..?!»

Всё к лучшему! А если и не всё,
то многое... Я оптимист, однако.
Я - человек! А мог бы быть - собакой,
или положим - томиком Басё.

Ну что за жизнь унылая у книг?!
Стоишь себе на полке безмятежно...
А там, в миру - то солнечно, то снежно...
А здесь - ни развлечений, ни интриг...

"Всё к лучшему!" - твержу опять себе.
Я сбросил вес, пишу всё больше чуши...
Я ненавижу - роллы, гёдза, суши... !
Но БЕШЕНО скучаю по ТЕБЕ!

30.08.09

 

Polishka, очень понравился стишок

А это мое... без названия

Всегда, когда ты спишь - я рядом!
Я легкой серой тенью на стене,
Луны я томным молчаливым взглядом
И ярким звездным бликом на окне.

В углу я серебристой паутинкой
И тихим мерным тиканьем часов.
Я преданной незваной невидимкой
Пришла, чтоб охранять твой чуткий сон.

Я нежным ангелом слегка печальным,
Ночные страхи отведу все от тебя.
С рассветным поцелуем на прощанье,
Растаю снова до исхода дня.

Пусть робко в безмятежности приснится
Мой взмах последний белого крыла.
Я след слезой тебе оставлю на ресницах,
Чтобы ты знал, что я опять была!

 

Я ВЕРНУСЬ

Отбросила от себя трубку, как будто что-то раскалённое, обжигающее до боли…
- Если я говорю, что не хочу с тобой разговаривать…- ещё доносилось откуда-то издалека.
Испуганно глядя на трубку, захлопнула телефон. Он пропиликал на прощание знакомую мелодию и замолк. Ещё хлопок. Вздрогнула. Схватилась за сердце. Захлопнулась… дверца… души…
- Так всегда, так всегда! Это какое-то наваждение – понимать и не иметь сил, чтобы что-то сделать.
Попыталась встать. Ноги не слушались – они были ватными.
- Такие же ватные и мягкие, как и моя душа. Ничего не может вынести. Даже своей любви.

«Попытка удержать любовь в себе заканчивается возгоранием. Всё внутри уничтожается, оставляя лишь чувство выжженной комнаты. Только тонкая, прозрачная оболочка.»

Ещё одна попытка встать.
- Упс. У нас на море качка?
Голова кружилась. Такая смешная в своей попытке удержать равновесие. И это лёгкое покачивание из стороны в сторону. И такие странные взявшиеся откуда-то прыгающие на тебя углы.
- Я сильная. Всё выдержу…

«Вали всё на слона. Он большой – всё выдержит. Что ему толстокожему? Ура!!! Добиваем слона. Тем более если он розовый.»

- Надо что-то делать… Надо что-то делать…
Последние попытки остаться хоть немного живой. Даже если уже и не понимаешь зачем. Даже если уже огонь пылает настолько, что язычки пламени просачиваются сквозь тонкую кожу. Даже если какой-то умелец, размахивая молотком, пытается прорваться изнутри черепной коробки наружу. И этот невыносимый гул после каждого удара.

«Даже если ты далеко и рядом другие, неужели так сложно написать эти два слова? Это же так просто.»

- Главное ходить. Это хотя бы отвлекает от этих бесконечных мыслей.
Мысли беспорядочно толпились в её голове, не соблюдая очерёдности, то и дело вспыхивая новой болью. Выстроить их в определённую цепочку никак не удавалось, как не удавалось забыть недавно услышанное. Из соседней комнаты доносилась знакомая песня, где Шевчук надрываясь пел:

Новое сердце взорвётся над нами.
Новая жизнь позовёт за собой.
И, освящённый седыми богами.
Я, как на праздник пойду за тобой.

«Мне хочется бежать в лес. Туда, где никто меня не увидит и не услышит. И кричать. Кричать в небо. И крик разорвёт это небо. Но может быть тогда останется целым моё сердце?»

-Почему так тихо? Давай громче!
Звук до предела. И колонки вылетают, ударяясь о барабанные перепонки. Ударяясь низами о грудную клетку. Повторяя стук сердца… заглушая стук… заменяя стук… моего… сердца…

«Кто тебе сказал, что у ангелов не бьётся сердце? Просто, когда оно разбивается – на небе появляются новые звёзды.»

Раскрываются руки ладонями кверху. Крылья раненой кричащей чайки. В небо… Вихрь, подхвативший безжизненное тело, закручивает его, поднимая всё выше и выше. Где уже ничего не видно. Где уже лишь свет. Где ты уже свет.
Кто-то садится рядом, накланяется так низко, что чувствуется дыхание. Подкладывает руку под голову. А может крыло? И тихо шепчет, нежно убирая прилипшие волосы с горячего влажного лба: «Любовь – это сердце, но такое огромное, что может вместить целый мир. И там есть место всему и всем. И если это сердце вдруг перестанет биться, то куда деться миру? Просто тот мир растёт и однажды ему станет тесно, даже в твоём сердце. И тогда сердце взрывается, рождая новый мир и новые звёзды на небе. Больно, но это тоже Любовь.» Нежностью, лёгким касанием разорванной души... Тихое проникающее тепло туда, где вдруг стало так пусто. И в этот пустой сосуд нескончаемым потоком проникает, проливается несущее исцеление.

«Мы с тобой едины. Едины - в этом вечном понимании. И никому, слышишь, никому не разорвать этого единства!»

Не звони больше, не пиши. Дай залечить рану. Дай собрать осколки и создать новое сердце. Пусть успокоится боль. И когда я пойму, что могу любить тебя и при этом продолжать жить – я вернусь.
Только дождись. Даже если рождённые миры унесут за собой сотни лет ожиданий в вечность. Я любила тебя вечно… Я люблю тебя в вечности… Только дождись…

Я ВЕРНУСЬ…

www.poezia.ru/article.php?sid=28385

 

Я женщина до кончиков ресниц,
Я ангел во плоти - внутри и с виду.
Но не люблю фальшивость слов и лиц,
Терпеть не стану грубость и обиду.
Танцующей походкой я иду,
Парю, лечу, плыву, даря улыбки,
По жизни, как по лезвию, по льду
Я не имею права на ошибки.
Я женщина до кончиков ногтей,
Прытка - свободной ни одной минутки.
Люблю открытость, честность без затей,
Друзей, хороший юмор, шутки.
Танцующей походкой я иду,
Парю, лечу, плыву, даря улыбки,
По жизни, как по лезвию, по льду
Я не имею права на ошибки.
Я женщина до кончиков волос,
Нежна, очарованием опасна,
Хоть огорчаться мне не раз пришлось,
Рассчитывать на слабости - напрасно.
Танцующей походкой я иду,
Парю, лечу, плыву, даря улыбки,
По жизни, как по лезвию, по льду
Я не имею права на ошибки.

 

Моё любимое из И. Бунина

Магомет в изгнании

Духи над пустыней пролетали
В сумерки, над каменистым логом,
Скорбные слова Его звучали
Как источник, позабытый Богом.

На песке, босой, с раскрытой грудью,
Он сидел и говорил, тоскуя:
"Предан я пустыне и безлюдью,
Отрешен от всех кого люблю я!"

И сказали Духи: " Недостойно
Быть пророку слабым и усталым",
И пророк печально и спокойно
Отвечал: "Я жаловался скалам".

 

Жил-был дурак. Он молился всерьез
(Впрочем, как вы и я)
Тряпкам, костям и пучку волос -
Все это бабой пустою звалось,
Но дурак ее звал Королевой Роз
(Впрочем, как вы и я).
О года, что ушли в никуда, что ушли, -
Головы и рук наших труд, -
Все съела она, не хотевшая знать
(А теперь-то мы знаем - не умевшая знать),
Ни черта не понявшая тут.
Что дурак растранжирил, всего и не счесть
(Впрочем, как вы и я) -
Будущность, веру, деньги и честь,
Но леди и больше могла бы съесть,
А дурак - на то он дурак и есть
(Впрочем, как вы и я).
О, труды, что ушли, их плоды, что ушли,
И мечты, что вновь не придут, -
Все съела она, не хотевшая знать
(А теперь-то мы знаем - не умевшая знать),
Ни черта не понявшая тут.
Жил-был дурак. Он молился всерьез
(Впрочем, как вы и я)
Тряпкам, костям и пучку волос -
Все это бабой пустою звалось,
Но дурак ее звал Королевой Роз
(Впрочем, как вы и я).

 

Я очень люблю стихи Марины Ивановны Цветаевой.

Вот несколько особо любимых, которые знаю наизусть:

Жажда
Наше сердце тоскует о пире
И не спорит и все позволяет.
Почему же ничто в этом мире
Не утоляет?

И рубины, и розы, и лица, -
Все вблизи безнадежно тускнеет.
Наше сердце о книги пылится,
Но не умнеет.

Вот и юг, - мы томимся по зною...
Был он дерзок, - теперь умоляет...
Почему же ничто под луною
Не утоляет?

 

"Из цикла Подруга"

Хочу у зеркала, где муть
И сон туманящий,
Я выпытать - куда вам путь
И где пристанище

Я вижу: мачто корабля,
И вы - на палубе...
Вы - в дыме поезда...Поля
В вечерней жалобе...

Вечерние поля в росе,
Над ними вороны...
- Благославляю вас на все
Четырестороны!

3 мая 1915

 

"Стихи о Москве" (самое любимое у Цветаевой)

9.
Красною нитью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.

Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний
Иоанн богослов.

Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть

16 августа 1916 г.

 

"Бессоница"

После бессонной ночи слабеет тело,
Милым становится и не своим, - ничьим,
В медленных жилах еще занывают стрелы,
И улыбаешься людям, как серафим.

После бессонной ночи слабеют руки,
И глубоко равнодушен и враг и друг.
Целая радуга в каждом случайном звуке,
И на морозе Флоренцией пахнет вдруг.

Нежно светлеют губы, и тень золоче
Возле запавших глаз. Это ночь зажгла
Этот светлейший лик, - и от темной ночи
Только одно темнеет у нас - глаза.

19 июля 1916.

 

На смех и на зло:
Здравому смыслу,
Ясному солнцу,
Белому снегу —

Я полюбила:
Мутную полночь,
Льстивую флейту,
Праздные мысли.

Этому сердцу
Родина — Спарта.
Помнишь лисёнка,
Сердце спартанца?

— Легче лисёнка
Скрыть под одеждой,
Чем утаить вас,
Ревность и нежность!

1 декабря 1918

----------------------

Ты меня никогда не прогонишь:
Не отталкивают весну!
Ты меня и перстом не тронешь:
Слишком нежно пою ко сну!

Ты меня никогда не ославишь:
Мое имя — вода для уст!
Ты меня никогда не оставишь:
Дверь открыта, и дом твой — пуст!

Июль 1919
------------------------------------
1

Большими тихими дорогами,
Большими тихими шагами...
Душа, как камень, в воду брошенный —
Всё расширяющимися кругами...

Та глубока — вода, и та темна — вода...
Душа на все века — схоронена в груди.
И так достать её оттуда надо мне,
И так сказать я ей хочу: в мою иди!

27 апреля 1920

-----------------------------------------------
На бренность бедную мою
Взираешь, слов не расточая.
Ты — каменный, а я пою,
Ты — памятник, а я летаю.

Я знаю, что нежнейший май
Пред оком Вечности — ничтожен.
Но птица я — и не пеняй,
Что легкий мне закон положен.
-----------------------------------------

Пригвождена ...

Пригвождена к позорному столбу
Славянской совести старинной,
С змеею в сердце и с клеймом на лбу,
Я утверждаю, что - невинна.

Я утверждаю, что во мне покой
Причастницы перед причастьем.
И не моя вина, что я с рукой
По площадям стою - за счастьем.

Пересмотрите все мое добро,
Скажите - или я ослепла?
Где золото мое? Где серебро?
В моей ладони - горстка пепла!

И это все, что лестью и мольбой
Я выпросила у счастливых.
И это все, что я возьму с собой
В край целований молчаливых.

----------------------------------------------

Наконец-то встретила
Надобного - мне:
У кого-то смертная
Надоба - во мне.

Что для ока - радуга,
Злаку - чернозем -
Человеку - надоба
Человека - в нем.

Мне дождя, и радуги,
И руки - нужней
Человека надоба
Рук - в руке моей.

И за то, что с язвою
Мне принес ладонь -
Эту руку - сразу бы
За тебя в огонь!
---------------------------

Сини подмосковные холмы

Сини подмосковные холмы,
В воздухе чуть теплом — пыль и деготь.
Сплю весь день, весь день смеюсь, — должно
Выздоравливаю от зимы.

Я иду домой возможно тише:
Ненаписанных стихов — не жаль!
Стук колес и жареный миндаль
Мне дороже всех четверостиший.

Голова до прелести пуста,
Оттого что сердце — слишком полно!
Дни мои, как маленькие волны,
На которые гляжу с моста.

Чьи-то взгляды слишком уж нежны
В нежном воздухе едва нагретом...
Я уже заболеваю летом,
Еле выздоровев от зимы.

 

Однажды, видимо, спросонок,
попала мышь в пивной бочонок
и в пиве начала тонуть.
«Тону! Спасите кто-нибудь!
Я гибну в жигулевском пиве!
О, как же смерть моя проста!
В 100 раз была бы я счастливей
погибнуть в лапах у кота..»
«Ну что ж!» сказал с окна котище.
«Я вытащить могу вас, но
вы же превратитесь в пищу!»
«Спаси скорей, иду на дно,
В сто раз милей мне смерть на воле»
И мышь от смерти в алкоголе
была на счастье спасена.
Но очутившись в страшных лапах,
дрожа до кончика хвоста,
пивной распространяя запах,
мышь ускользнула от кота.
«Где ваше слово?! Ваша честь!?
Вы обещали дать вас съесть.»
«Ах, что Вы?» мышка пропищала.
«Я это спьяну обещала!»
Мораль стучится прямо в дверь:
Нетрезвой женщине не верь...

 

Янжина,

 

Янжина, Классно!!! Современная басня!

 

Много лет назад прочитала это стихотворение (запомнила практически с первого раза). Нравится до сих пор.
На мой взгляд очень жизнеутверждающее.

К. Симонов

Если бог нас своим могуществом
После смерти отправит в рай,
Что мне делать с земным имуществом,
Если скажет он: выбирай?

Мне не надо в раю тоскующей,
Чтоб покорно за мною шла,
Я бы взял с собой в рай такую же,
Что на грешной земле жила,-

Злую, ветреную, колючую,
Хоть ненадолго, да мою!
Ту, что нас на земле помучила
И не даст нам скучать в раю.

В рай, наверно, таких отчаянных
Мало кто приведёт с собой,
Будут праведники нечаянно
Там подглядывать за тобой.

Взял бы в рай с собой расстояния,
Чтобы мучиться от разлук,
Чтобы помнить при расставании
Боль сведённых на шее рук.

Взял бы в рай с собой всё опасности,
Чтоб вернее меня ждала,
Чтобы глаз своих синей ясности
Дома трусу не отдала.

Взял бы в рай с собой друга верного,
Чтобы было с кем пировать,
И врага, чтоб в минуту скверную
По-земному с ним враждовать.

Ни любви, ни тоски, ни жалости,
Даже курского соловья,
Никакой, самой малой малости
На земле бы не бросил я.

Даже смерть, если б было мыслимо,
Я б на землю не отпустил,
Всё, что к нам на земле причислено,
В рай с собою бы захватил.

И за эти земные корысти,
Удивлённо меня кляня,
Я уверен, что бог бы вскорости
Вновь на землю столкнул меня.